Один день из жизни в Нереале...
2 часть. Воспоминания.
Китобой шагал по подземным переходам. Ему было хорошо и спокойно, он любил величественно-мрачные подземелья, особенно такие как здесь — сухие и тихие. Он сам прокопал часть этих переходов, а часть была создана природой. Большие и маленькие пещеры, бездонные каверны в полу и изредка негаснущие магические факелы, подарок Тхэнна, который научил тролля варить специальный состав для пропитки. Огни редких факелов красиво отражались и сверкали в небольших кристалликах на сводах пещер. Казалось, что разноцветные звездочки играют в ночном небе. Или светлячки во тьме... Тролль вспомнил одно свое изобретение- баночку, полную светлячков, которых он насобирал на полянке с дубом, очень примечательном месте. В этом месте сочетались браком его лучший друг и создатель - Тхэнн и эльфийская девушка, Лорин, та самая Лорин, которая вдохновила Тхэнна на создание этого мира. Китобой улыбнулся, вспомнив, как весело они отыграли свадьбу. Первая, торжественная часть, прошла довольно быстро. Маэгнар прочел посвящение новобрачным, а Немилия стояла за парой и раскидывала конфетти. Все были очень серьезными, и тролль скромно отступил подальше в тень дуба, чтобы неосторожным движением не нарушить величественного момента. В мешке за его плечами лежал подарок, который он самолично приготовил для своих друзей. Книга для Тхэнна, и ларец с волшебным ожерельем для Лорин. Когда все громкие слова были сказаны, Тхэнн по-простому кивнул в сторону стола, накрытого всяческими явствами, и спросил:
— Кит, ты нам нальешь? — тролль наполнил два бокала отличным вином и подал мужу и жене. После этого пошло веселье… Китобой не успевал наливать и пить сам, но все же нагрузился довольно неплохо. Стол с разнообразной едой, вызывавший восхищение у всех присутствующих гостей очень быстро опустел, несколько бокалов разлетелось вдребезги.
— На счастье! — крикнула Немилия и полезла на стол танцевать. Китобой подлез под стол и поднял его на свои плечи… Заскучавший в стороне Маэгнар уже хотел было уйти, но был вовремя замечен Немилией, которая подхватила его и закружила в танце. Тхэнн и Лорин посмеивались в сторонке, а тролль набивал мешок сьестным, прихваченным со стола.
Кит приподнял маску, закрывавшую его глаза, грустно улыбнулся и смахнул маленькую слезинку. Он с умилением вспоминал этот день, это был один из лучших его дней в этом мире. Тхэнн и Лорин - они были такими красивыми, троллю казалось что вокруг них полыхает сияние, которое соединяет их навеки. Вскоре Лорин была вынуждена уехать очень далеко, Тхэнн погрустнел и ударился в строительство своего мира. Лорин обещала вернуться, и Китобой искренне верил, что она не нарушит своего обещания, и тролль снова увидит их счастливые лица вместе.
У Китобоя было много друзей в этой части Нереала, он легко общался со всеми и легко уходил от ответственности за свои небольшие шуточки. Но самыми дорогими для него по-прежнему оставались Тхэнн и Лорин, ну и еще Тиарелла, девушка из расы орков, которую тролль самолично воспитал, и которая стала для него как родная сестра. Правда, многие его знакомые считали Тиареллу излишне взбалмошной, а иногда даже откровенно грубой, но Кит никогда не обращал на это внимания. На Китобоя снова нахлынули воспоминания.
Солнце уже начинало свое путешествие по склону неба к горизонту, город предавался послеобеденному отдыху, когда тролль завернул в небольшой портовый кабачок, где его знали, что бы выпить кружечку пива, наполнить жбан и мешок припасами на дальнюю дорогу. Именно сегодня он распрощался со своим хозяином, и отправился искать свою родину, которая находилась где-то на юге. Служба на китобойном судне ему надоела, и он был рад попутешествовать пешком, а не на корабле, который мог в любой момент подвести его, и отправить в пучину моря. При всей своей силе Китобой не мог плавать так же как люди.
Большая часть посетителей дремала за столами, в углу уткнулись носами в кружки несколько гномов, с бородами, заткнутыми за пояса и трубками в зубах, дым от которых облаком плавал над их головами.
— Здравствуй, хозяин! — поздоровался тролль. Кабатчик что-то хмыкнул в ответ, оторвавшись на мгновение от созерцания нескольких серебряных монет в своей ладони. Наконец он с явным сожалением отправил их в свой пояс.
— Приветствую тебя, отпрыск дикого племени. — ответил он троллю. — Что изволишь заказать?
— Я ухожу, поэтому хотел бы на дорожку выпить твоего замечательного пива и наполнить этот мешок твоими превосходными пирогами — сказал Китобой. Явно польщенный хозяин поднял брови:
— Уходишь? Надолго?
— Навсегда, скорее всего. Мастер Эо отпустил меня, срок моей службы истек.
— И мы больше никогда не увидим твоей широченной ухмыляющейся рожи и луженой глотки? — хозяин давно знал Китобоя и мог себе позволить отпустить несколько шуточек в его адрес.
— Никогда. Я ухожу на родину, и никто больше не будет горланить песни в твоем кабачке, пугая посетителей и лишая тебя честного дохода - улыбнулся ему в ответ тролль. Хозяин протянул руку через прилавок, и крепко пожал лапу тролля.
— Поверь, мне искренне жаль, я успел к тебе привыкнуть. Давай свой мешок, я его сам наполню. — хозяин взял мешок и ушел в кухню, а Китобой присел за один из столиков с кружечкой. Пиво здесь и вправду было превосходное, темное, как он любил. Кто-то пихнул его сзади. Повернувшись, тролль узрел чумазого и нечесанного мальчишку, зеленоватая кожа которого выдавала в нем орка. Он со страхом взирал на могучую фигуру тролля и заикаясь пропищал:
— Простите!
— Катись отсюда! — увидев в руках мальчишки тряпку, Кит понял, что это новый слуга. — У меня здесь чисто.
Мальчишка отошел, и тролль снова отвернулся. Вскоре хозяин появился с полным мешком и протянул его Китобою.
— Отлично! Сколько с меня? — потянулся он за кошельком.
— Не надо денег! Я дарю тебе это. Если ты вдруг решишь вернуться, и тебе нужна будет работа, приходи ко мне, я не против заполучить такого вышибалу, как ты… — хозяин осекся, увидев как вскочил тролль, и начал озираться по сторонам.
— Что случилось?
— Мой кошелек. Еще несколько минут назад он висел у меня на поясе! — Китобой разжал ладонь, на которой лежали разрезанные тесемки.
— Скажи, у тебя новый слуга? — спросил он у хозяина.
— Что ты, откуда? А почему ты спрашиваешь?
— Только что здесь шился один мальчишка, орк. Я подумал, что это твой новый слуга, он делал вид, что прибирается здесь. Ага… Тише! — шепнул Кит хозяину. — Он еще здесь!
— Ага! Попался, вор! — закричал тролль, ухватив сопляка за плечо как раз в тот момент, когда тот, обмахивая тряпкой стол, запустил руку за пояс одного из гномов. Гномы от этого вскрика вскочили, и не понимая в чем дело схватились за секиры, оторопело глядя на неожиданно представшего перед ними тролля, ростом превосходящего любого из них самое малое в два раза.
— В чем дело? Что тебе нужно? Ты захотел попробовать на себе наши топоры? — с гневом спросил один из гномов, судя по длинной седой бороде, самый старший.
— Уважаемые! Успокойтесь! Поверьте, этот тролль не хотел на вас напасть, даже более, он о вас заботится, он только что словил воришку! — во время подоспел хозяин. Кит приподнял мальчишку и встряхнул:
— Ну-ка! Выкладывай мой кошелек и кошелек этих почтенных гномов! — рявкнул он так, что маленький орк в его ладонях сжался в комок и закрыл глаза. Из его глаз покатились слезинки, и он захныкал. Путаясь в своей дерюге, он вытащил из-за пазухи кошелек тролля и гнома, и кинул их на стол.
— Это же мой кошелек! — крикнул один из гномов… Мальчишка ревел и размазывал по грязному лицу слезы и сопли. Китобою стало его жаль. Он опустил его на пол и спросил гномов:
— Что будем с ним делать, почтенные гномы? — Старший из гномов следил за этой сценой и в его глазах читался недюжинный ум.
— Ты поймал его, тебе и решать, тролль. — ответил он Китобою.
— Можно сдать его страже, можно было бы прибить, но… Мне жалко его, и я наверное отпущу его, предварительно конечно как следует всыпав — сказал тролль.
— Да вы с ним заодно! Вас надо обоих страже сдать! — крикнул тот самый гном, из-за пояса которого мальчишка выдернул кошелек. Покраснев, в ярости он кричал, брызгая слюной — Орки и тролли, они завсегда вместе злу служат!
— Я никогда не служил злу, слышишь, ты, короткая борода! — повернулся к нему тролль. Гном потерял дар речи от такой наглости и выпучив глаза вырвал топор из-за своей спины, готовясь кинуться на тролля. Тот, в свою очередь, недобро улыбнулся, оскалив зубы, и напряг свои каменные мышцы на руках.
— Остановитесь! — закричал хозяин кабака — Я могу поручиться за этого тролля, что он тут ни при чем! Я его давно знаю, он слуга мастера Эо, его лучший гарпунщик! — Старший гном, протянул руку, останавливая рвущегося на тролля гнома с обнаженным топором, а за плечи его уже удерживали остальные их товарищи:
— Прекрати, Гили, спрячь топор, здесь не место оружию…
В общем, все кончилось хорошо, тролль и гномы вернули себе свои деньги, Кит вытянул мальчишку по ягодицам своим здоровенным ремнем, после чего тот с визгом вылетел на улицу. Кит принес свои извинения оскорбленному им Гили, и Балин, как звали старшего, пригласил тролля выпить с ними кружечку-другую пива. Засиделись они довольно долго, и Кит вышел из кабачка уже почти перед самыми сумерками. Вслед ему доносился хор гномских голосов, поющих свои песни, Кит улыбался.
Перед воротами города расположился городской рынок. Тут всегда было много народа, кого только здесь можно было увидеть! Люди, настроение которых менялось как погода весной, и кожа которых была самых разных оттенков, эльфы, свысока поглядывающие на остальных, и кряжистые гномы, с топорами и длинными бородами, полурослики, бодрые толстячки, пронырливые кендеры, встречались орки и гоблины, изредка пересекали толпу маги, стремясь по своим неведомым и загадочным делам. За свою многолетнюю службу в этом городе тролль уже успел привыкнуть к многолюдной толпе, и толпа привыкла к нему, хотя пришельцы из других мест удивленно таращились ему в след. Все-таки троллей считали практически за животных, и вид тролля с мешком за плечами и опоясанного широким ремнем вызывал удивление. Обычно троллей случалось видеть только в качестве тягловой силы на рудниках, где никакое существо с поверхности не могло долго работать. Ну и в качестве тупых рабов при осадах крепостей, где они, несмотря на сыплющиеся со стен стрелы и камни, волокли осадные машины или толкали таран. Китобой был рад покинуть этот город, потому что друзей у него здесь практически не было, разве что трактирщик, который был ему немного обязан за то, что тролль умел легко расправляться с подвыпившими бузотерами, ну и его бывший хозяин, который самолично недавно отпустил тролля, сняв с него ненавистный рабский ошейник. Было еще несколько приятелей среди матросов, с которыми он ходил на промысел в море, но тролль не любил моря, оно его пугало…
Тролль шел навстречу потоку жителей, он хотел выбраться из города к темноте, когда ворота закрывались. Путешествовать ночью Китобою нравилось гораздо больше чем днем. Неожиданно для себя тролль заметил, что толпа людей, прущихся в город, что бы заночевать на постоялых дворах уже не так сильно препятствует его движению. Многие остановились, и с интересом наблюдали за чем-то, происходившим неподалеку от основной улицы, ведущей к воротам, в одном из проулочков. Тролль прислушался, кто-то что-то орал, и толпа с радостью его поддерживала. Он уже собирался пройти мимо, когда заметил в самом центре толпы того самого орковского мальчишку, которого он выпорол сегодня днем в кабаке. Над ним нависали несколько толстомордых, краснорожих мужиков, самый толстомордый из которых и орал, подзуживая толпу:
— За это надо ему руку отрубить! Вот оркское отродье! Честных граждан обворовывает! — он схватил мальчишку за грудки и рванул на себя.
— Опять попался, щенок, — подумал про себя тролль — похоже на этот раз ему придется много хуже, чем днем, как бы на самом деле руку не оттяпали. Ну да сам виноват, воровство, это плохое дело, и если ты им занялся, то будь готов понести расплату. Он повернулся спиной и направился к воротам, когда толпа взвыла, снова привлекая его внимание. А случилось следующее, краснорожий, рванув на себя орка, порвал у того лохмотья, обнажив при этом его грудь, по виду которой сразу становилось ясно, что это не сопливый орковский мальчишка, а сопливая орковская девчонка, даже скорее девушка. Краснорожий даже оторопел, и отпустил из рук обрывки платья. Девчонка, всхлипывая, прижала руки к груди, прижимая лоскутья, и отступила спиной к небольшой стеночке между улочками. Толстомордый между тем быстро пришел в себя и расхохотался, брызгая слюной:
— Братцы! Да это же баба! Вот ведь повезло то! — остальные толстомордые тоже оживились и загоготали за спиной у своего вожака. Вся толпа тоже раззявила свои рты, и уже посыпались сальные шуточки, советовавшие, что следует сделать с воровкой. Тролль понял, что теперь девчонке точно плохо придется. Люди жили мало, по сравнению с другими расами, и потому отличались неуемной похотливостью. Изнасилования у других народов случались крайне редко, и считались тяжелейшим преступлением, гораздо худшим даже чем убийство, по причине убийства самой души. А вот людьми оно хоть и считалось преступлением, но только формально, а совершивший такой тяжкий грех даже становился в собственных глазах мужественнее. И тем более никто не обвинит этих толстомордых за изнасилование орковской девчонки, потому что войны с орками случались часто, и люди были особенно нетерпимы к оркам. А то, что эта девчонка, скорее всего, не выживет, уже никого не касалось. Тролль оглянулся. Вокруг одни люди, толпа. Самые страшные преступления всегда совершает толпа, люди по одиночке могли быть и мудрыми, и рассудительными, но когда они собирались в толпу, то здесь, прежде всего, брали верх самые низменные, самые отвратительные качества. Китобой не раз думал, почему так происходит, но никогда не мог найти ответа.
— Остановитесь! — над толпой разнесся рокот его голоса — зачем мучить и издеваться над бедным ребенком?
Толстомордые удивленно повернулись, толпа притихла, вглядываясь в что-то, что рассекало ее как нож масло по направлению к самому центру. Кит выбрался к толстомордым и встал между ними и хныкающей девчонкой. При взгляде в эти алчущие лица, и по запаху спиртного тролль понял, что миром здесь разойтись не получится. Он не боялся этих мелких и никчемных людишек. Ему даже не надо было доставать свой гарпун, что бы как следует успокоить всех толстомордых на несколько часов. Его интересовало, встанет ли толпа за них или в страхе разбежится. Скорее всего, эти крысы тоже полезут драться. Тут были в основном сельские жители, пришедшие в город до наступления темноты, что бы провести ночь в пределах стен. Многие уже успели приложиться как следует к местному пойлу и были весьма навеселе.
— Отвали, пока мы тебя в песочек не покрошили! — крикнул тот самый краснорожий и попытался пихнуть тролля кулаком в живот. Но тролль стоял, как ни в чем не бывало, а толстомордый тряс рукой: — Ах ты сволочь тролльская! Ребята! Ну-ка загнем тролля! А потом девкой потешимся! — толстомордых было четверо, и через несколько минут они уже валялись на мостовой, ошалело почесывая кто затылок, кто плечо. Китобой повернулся к девчонке и сказал ей:
— Ну что, мало тебе досталось сегодня? Решила на свою голову еще приключений поискать? Воровство - это очень плохое занятие, за него надо отвечать, никогда не думала об этом?
— Не твое собачье дело! — крикнула та ему в ответ. — Я просто мимо шла, и никто этого урода не трогал, он первый на меня наехал!
— Дура ты! Ладно, держись, сейчас я тебя через эту стенку перекину, а там выбирайся как можешь, мне не досуг с тобой нянчиться, — с этими словами тролль подхватил девчонку за талию и швырнул через заборчик. За заборчиком ойкнуло, донеслось ругательство, от которого Китобой удивленно поднял брови. Тут его снова отвлекли, толстомордые и вся толпа, взвыв оттого, что у нее отняли забаву, ринулась на тролля. Со стороны это выглядело, наверное, смешно, из клубка людей изредка кто-нибудь вылетал и шмякался на булыжники. Клубок постепенно сдвигался в сторону ворот. Но тут в толпу врезались всадники, хлеща направо и налево плетями, по чему попадется. Толпа заныла, застонала, завизжала как раненый зверь и ринулась в разные стороны. В центре остались только тролль, краснорожие и еще несколько человек. Вокруг расползались побитые как собаки люди, кто и верещал лежа на булыжниках, пытаясь вытянуть сломанную ногу или руку. Убитых вроде не было. Да и большая часть пострадала из-за самой толпы, а не от мощных лап тролля.
— В чем дело?! Что за беспорядки вы здесь устроили?! Кто зачинщик? — главный из всадников эльфийской стражи грозно взирал на стоящих внизу красномордых. Тролля он как будто бы не замечал.
— Это все он, тролль проклятый! — завыли в один голос краснорожие — Ограбил, забрал у нас кошельки, да еще и бить начал.
— Кто такой? — холодно спросил старшина стражи у тролля, взглянув на него. — Почему без ошейника? Почему оружие с собой? Кто разрешил тебе его носить по городу?! Отвечай, отродье! — Китобой мрачно глянул на эльфа. Красивый, статный, лицо злое и высокомерное. Наверное, ехали во дворец на дежурство, или еще по каким делам, вон одеты как на парад, а тут приходиться с мелкими вонючими людишками возиться, да еще с троллем, который вообще животное.
— Я тролль, сегодня утром отпущен своим хозяином, мастером Эо, на родину, он самолично снял с меня ошейник и разрешил взять с собой этот гарпун, в качестве награды за многолетнюю верную службу…
— Врет он все! — перебил его красномордый — Беглый раб он, или каторжник! С ним еще его полюбовница была, оркская, она моих друзей обокрала, а он ее от нас укрыл, сбежать помог. Ваше высокоблагородие! Ну как вы можете верить этому порождению тьмы? А мои слова все подтвердят! — стоящие вокруг дружки усиленно закивали головами.
— Следуй за нами, посидишь ночь в «мешке», а завтра разберемся, отпускал тебя мастер Эо, или ты от него сбежал, — процедил сквозь зубы эльф троллю.
— Никуда я не пойду! Я свободный тролль, и я не хочу более ни одного дня провести в этом городе, — с этими словами Китобой направился к воротам, которые уже должны были скоро закрыться.
— Стой! Взять его! — крикнул эльф, и глаза его бешено сверкнули. Всадники ринулись на тролля, но тот с ловкостью, никак не ожидаемой от такой туши, кинулся к воротам, уворачиваясь от всадников и свистящих мимо сабель. Главный закусил в кровь губу, и рванул из-за спины тугой эльфийский лук, стрела сверкнула в сумерках, когда тролль уже сворачивал за угол улицы, прямо в раскрытые ворота…
Китобой почесал то место, куда угодила стрела. Эльфийский наконечник мог пробить и его шкуру. Стрела угодила троллю в мощный зад, но он даже этого не заметил в пылу бегства. Позже, уже удрав за город, в лес, и направившись точно на юг, как подсказывала ему его интуиция, он почувствовал боль и наткнулся лапой на торчащую стрелу. Выдернуть ее было больно, но терпимо. Обнюхав ее, он не нашел на ней никакого зелья, а если и были какие чары, то магия на троллей не действовала. Сломал и выкинул стрелу в кусты. Утром он остановился передохнуть и лег поспать в земляной норе под вывороченным пнем в лесу. Среди сна он почувствовал чье-то присутствие, мгновенно проснулся, и чуть-чуть приоткрыл один глаз. В его мешке шарилась та самая оркская девчонка, жуя извлеченный оттуда пирог. Кит спохватился и пошарил рукой на поясе: кошелек висел на месте. От этого движения девчонка вскинулась и воззрилась на тролля.
— Ну что тебе опять надо от меня? Опять воруешь? Ты мне надоела уже! От тебя одни неприятности. — девчонка как ни в чем ни бывало доедала его пирог, глядя ему прямо в глаза:
— А ты теперь от меня никуда не денешься! Я никогда не была никому ничего должна, а ты мне вроде как услугу маленькую сделал. Вот отдам тебе долг и уйду.
— Ты?! И какую такую услугу? Я ни в чьих услугах не нуждаюсь, а вот за тобой как за малым дитем следить надо. Нет уж, катись-ка ты отсюда, пока я тебе еще ремня не врезал!
— Меня Тиарелла зовут, а тебя? - как ни в чем ни бывало спросила девчонка.
— Отвали, сопливая! — гаркнул ей тролль.
— Странное имя, ну дак что, всякие имена бывают, — тролль аж опешил от такой наглости и швырнул в девчонку отобранным было мешком. Та засмеялась и подобрала мешок…
Продолжение следует…
© Китобой